– Вот и всё, – сказал Чапаев. – Этого мира больше нет.
Во второй половине 90-х роман Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» произвёл впечатление разорвавшейся бомбы. 1919-й и 1991-й оказались причудливыми искажёнными отражениями друг друга. Главный герой, постепенно осознающий пустотность существования, метался между этими двумя переломными моментами отечественной истории, когда судьба России резко менялась, что создавало горькое ощущение, будто предыдущие её этапы неожиданно оказались обычным сном или бредом безумца. Тогда могло показаться, что зеркальный по отношению к 1919-му 1991 год завершает тёмный, обречённый небытию, обморочный период, за которым начнётся нормальная жизнь. А вот сегодня этот шедевр неожиданно начал восприниматься в качестве мрачного пророчества. Шизофреническая реальность начала 90-х с её беспределом и гротескными действующими лицами, вроде бы безвозвратно канувшая в прошлое, в один день превратилась в наше недалёкое будущее.
ernstandreasthomas 